Заснуть, очнуться — очутиться
Средь снов Серебряного века.
Собраньям в «башне» подивиться,
Поспорить о сверхчеловеке
Или о Богочеловеке.

Зайти на диспут к Мережковским,
О трёх эпохах поболтать.
В толпе столкнуться с Маяковским,
Обэриутами иль Шкловским,
Чтобы стихи порасчленять
Да новой формы поискать.

О теургии, символизме
С Андрюшей Белым помечтать.
И с брюсовским академизмом
Поэтов новых поучать,
Что не для мусора печать.

Потом махнуть до Коктебеля,
Где у Волошина бомонд
Живёт уж пятую неделю
Акмеистической борделью
И шепчется о кознях фронд.

В Москве зайти к Мариенгофу,
А там — Есенин и Дункан.
Он — с русской водки полным штофом,
Кропает горестные строфы,
Она — зовёт его к Голгофе
И, спьяну, выдаёт канкан.

С Фаиной, Дамой, Незнакомкой
Нагрянуть к Блоку в гости вдруг,
Сказать: «Здоров, Сашок» негромко…
Очнуться б там, да веришь, друг,
Всё как-то, что ли, недосуг.

Переливаюсь мыльным пузырём
На солнце, по-осеннему холодном.
Сияю, дуясь, праздничным огнём.
И думаю, что я — творец свободный.

Да только краски эти не мои,
И этот свет — всего лишь отраженье,
А эта форма пшик лишь и таит,
И лишь от ветра пузыря движенье.

Я несвободен; меня вовсе нет —
Есть лишь иллюзия, оптическая шутка.
Но на поверхности ведь так играет свет,
Что хочется быть Богом, пусть минутку!

Любовь вцепилась в сердце
Ротвейлером. Борюсь
С собакой, но боюсь —
Уж никуда не деться
От этой мёртвой хватки.
Что толку трепыхаться?
Не выстою я в схватке —
Увы, придётся сдаться!
Свалилось сердце в пятки —
И прекращаю драться.
Но отчего ж так сладко
От проигрыша, братцы?
Я проиграл, но вижу,
Немного обалделый,
Как ласковый ротвейлер
Мне раны сердца лижет.

Крещенье. Снегу навалило —
Хоть рой туннели!
Метель всё в танце закружила.
И еле-еле
Плетутся из церквей старушки
Сквозь снег и ветер.
Повсюду нынче завирушка
На белом свете.
Морозы — не было подобных
Лет пятьдесят!
Метель плюётся снегом дробным.
Жизнь — снегопад.

В финальный миг соития
Не находилось слов.
Мы мчались по наитию
В страну чудес — любовь.

Тела незримо плавились
На чувственном огне.
А нам казалось — плавали
В безбрежной тишине.

Энергия могучая
Соединяла нас.
В спираль тела закручивал
Мистический экстаз.

Казались мы цепочкою
Двойною ДНК...
Любовь, взорвавшись почкою,
Взметнула вихрь цветка.

Чаша знанья полна до краёв, —
Мне казалось, — но вот, к удивленью,
Скользкой и хладнокровной змеёй
Влезло в разум застойный сомненье.
Гад оплёл его кольцами так,
Что трещать стало мировоззренье,
Погружаясь в неверия мрак,
Но — пытаясь спасти убежденья.
А змея тихо впрыснула яд,
Подавить чтобы сопротивленье.
И разверзся в душе жуткий ад,
И пропала надежда спасенья.
И заглатывать стала змея
Потихонечку, неторопливо,
Чахлый разум. И доля моя —
Жить отныне мышонком пугливым.
Жить и чувствовать, как, день за днём,
Поглощает меня змий сомненья,
Обжигая гееннским огнём.
Знанья путь — это бездна мученья,
Если верой не подкреплено
Сотворённое мировоззренье…
Я в аду. Но и там всё ж дано
Вновь поверить в души воскресенье!

Хочется плясок,
Хочется красок,
Хочется необычайных мелодий,
Звуков чудесных,
Искренних песен,
Вкуса колбаски,
Запаха водки,
Вальса, чечётки,
Детства и сказки
И, как положено на Новогодье,
Деда Мороза,
Снегурочки, ели,
Смеха сквозь слёзы,
Звёздной метели,
Скрипок цыганских,
Пробок с шампанского
И фейерверков,
Небо исчеркавших,
Счастья, здоровья, чудес и свободы!..
Ну, всем народом:
«Русь! С Новым годом!!!»

Ах, любовь — лишь истёртая рупия:
От хожденья давно не блестит.
Но душа, словно бабочка глупая,
На огонь новой страсти летит.

Обожжёт свои нежные крылышки,
Но, увы — ей уроки не впрок.
Так и тратит на грёзы все силушки...
Кто сказал, будто страсть не порок!

Я тебя не люблю — обожаю.
Я тебя не хочу, а жажду.
Только взглянешь — и тут же таю.
Я твоею клеточкой каждой
Насладиться спешу — устами
И руками. Коснуться, взять,
Опечатать… О, не устану
Красоту твою обожествлять,
Афродита моя живая!
Лишь с тобой в небеса взмываю!

Двенадцать блюд на праздничном столе.
Звезды вечерней гости ожидают.
И нечто зреет в небесах, во мгле.
И души ждущих тихо оживают.
И вдруг — ура! — трезвон колоколов.
И небеса Сокровище рождают.
А где-то близко уж визит волхвов.
И гости и смеются и рыдают
Одновременно — столь велик восторг.
И радостно друг друга поздравляют.
Ведь в Человеке воплотился Бог!..
Звон колокольный землю заполняет.