Он так и висит до сих пор на кресте,
Оставленный всеми, без срока,
На недостижимой для нас высоте,
Страдающий и одинокий.

А мы копошимся без смысла внизу —
Одежды Его жадно делим.
И только порою лишь кто-то слезу
Обронит, что вера — без дела.

А Церкви князья всё дробят и дробят
Единство на секты, конфессии,
Дух Жизни давно заковавши в обряд
И святость убив интересом.

И мира князья неподсудны теперь,
Ведь не обличаемы Словом.
И идол обеих властей ныне Зверь.
Ему жертвы злата и крови.

Враждой и стяжательством попран Закон,
Отвергнут сам Дух Благодати.
Не Иерусалим Новый, а Вавилон
Восстал супротиву Создателя.

А Он на кресте всё висит и висит,
Согласием нашим Распятый
Бессрочно
И, голос теряя, хрипит:
«Зачем же оставил Меня Ты,
Отче?!»

Заговорён, как Тасанке Уитке от пуль,
Я от твоих гипнотически снайперских взглядов.
И не позволю, чтоб душу мою в ридикюль
Ты затолкала небрежно, как будто помаду.

Я не хочу, чтоб с улыбочкой, в женском кругу,
Ты обронила вальяжно о новой победе.
И потому-то от чар я твоих не бегу,
Заговорён, как Ахилл от мечей Приамедов.

Будешь напрасно сверлить ты глазами меня
И от бессилья в досаде ресницами хлопать —
Выдержу я излученья соблазна огня,
Заговорён, как бьесьеркер от вражеских копий.

Он выстроит силлогистику, от фактика к фактику,
Дедукцию с индукциею сочетая,
Доказывая эволюцию, от кварка к галактике.
И тут же, мимоходом, сосчитает
Все звёздные количества и блох у кошки
И свяжет аналогиями в иерархию.
И для наглядности впихнёт таблиц немножко.
Нет в черепе его для хаоса с анархией
Местечка ни в одном нейроне иль извилине —
Разложено давно всё по отдельным полочкам,
Всё проанализировано и пронафталинено.
Немыслимо, чтоб мысли в самоволочку
Сбежали из тюрьмы терминологии
В мир трансцендентный и суперлогический.
Его научный ум бежит от Бога и
Трансценденталей с ужасом мистическим.

Жеманные улыбки светских львиц
И донжуанов пошлые остроты.
И белозубость масок вместо лиц.
Тусовки — вид знакомства как работы.

Кто ищет пару в свалке богачей,
Кто бизнесу — влиятельных лоббистов,
Кто — связей с властью… Огоньки свечей —
Как будто многоокий взгляд нечистого.

Он видит всё и всем руководит,
Создатель этой клубной атмосферы.
А прихожане напускают вид,
Что отдыхают, что кутят без меры.

Но вслед улыбке — в спину — злой сарказм;
В тепле объятий скрыта сердца льдина;
Хоть льстит язык, да душит зависть: спазм…
Тусовка. Клуб. Интриг клубок змеиный.

Поливает дождь цветочки
Из своей громадной лейки.
Зонт твой удалился. Точка.
(Как же вдруг скрутило почку!)
И в кармане — лишь копейки.

А сейчас бы взять напиться —
Две поллитры, три поллитры —
И без чувств под дождь свалиться.
(Как же тянет застрелиться!)
Зонт пропал. Разлука. Титры.

Вдруг как-то сразу стало модным
Всё опаскудить, оплевать,
Загадить — и говно свободным
Искусством наименовать.

Кощунство, эпатаж, быдлятство
В шедевры стали возводить.
Когда художество суть блядство,
Творить — эквивалент блудить.

От «муси-пуси» к «Pussy Riot» —
Вот нынешний диапазон
Культуры. Кто всё обсерает —
Тот фаворит у VIP-персон.

Побольше фаллос намалюешь
Иль в храме выблюешь канкан
И всё, и больше в ус не дуешь —
Ты гений; премию — в карман.

Бред называют авангардом,
Бесовство — лучшей из забав
Цивилизации бастарды,
Ублюдки общества лжеправ.

Танцует Ангел буги-вуги
На тонком солнечном луче,
Преображённом им в качель.
И — отступают все недуги.

Танцуй, Хранитель, исцеляй
От непереносимой скуки!
Себя вручаю в твои руки —
Учи веселью, направляй!

Танцует Ангел. Темп шальной.
Сбиваюсь с ритма, мажу в такте.
Но веселее стал — вот факты!
Ура! Я больше не больной!

Прекраснейшие, с Женским днём!
Пусть в этот час весенний
В глазах у вас любви огонь
Горит цветком Вселенной!

В вас — в каждой — мир особый, свой.
Пришельцы в нём мужчины.
Лишь улыбнитесь — и герой
Ваш навсегда отныне!

Он любит ласку и уют?
Скорей включайте чары —
И ваш он выберет приют
И радостью отдарит.

Любимейшие! Вам весны
Тепло, цветы и ласки
Да вещие о счастье сны!
Живите будто в сказке!

Пока живу, живёт во мне Союз,
Величественный и неоднозначный,
Чудовищно-чудесный, светло-мрачный.
От памяти о нём не откажусь.

Он мифом был, но новый миф о нём
Слагает в муках новая эпоха
Из междометий — ого-гошек, охов.
И скачет меж вершиною и дном

Оценка в кутерьме идеологий,
Напяливших истории наряд.
Но для меня Союз не рай, не ад,
А Родина. Вся правда — лишь у Бога.

Мне Родину противно проклинать
И стыдно восславлять — люблю такою,
Какой была и помню лишь живою
И данною единожды, как мать.

«Совок» я? Может быть. Но без совка
И либеральный веник вхолостую
Гоняет пыль. Вот и уборка — всуе.
Вот и оценка — в стенке тупика.

Пока живу, живёт и мой Союз.
Умрёт он только с нашим поколеньем.
Но дух его не подлежит забвенью,
Как прошлая и будущая Русь.

Пятоколонники, сатрапы оппозиции,
Стремятся на поклон к хозяевам —
Послам-инструкторам из заграницы,
Предчувствуя грядущий дерибан.

Активизировались фонды демократии —
«Решалы» революций и вождей
Наставники. Спешит иудобратия —
Зовёт её, продажную, Госдеп.

Ладошки потирает: ожидается
Финпомощи делёжка — на труды
Правозащитные (так нынче называется
Предательство)… Час митингов страды.

На выборах сегодня конкуренция
За гранты средь гламурных бунтарей:
Шанс выклянчить крутую индульгенцию,
С солидненьким количеством нулей.

И в очереди топчутся сатрапчики.
Застенчивы улыбки, а в глазах —
Картиночки, где устрицы да рябчики.
Идиллия. Достоинства базар.

До срамоты подобной и позорища
Давно не доходила Русь! Увы,
Народ индифферентен. Люди — овощи,
Когда элит дорожечки кривы.

Их продают, уже совсем в открытую —
Они молчат, а грош дадут — орут
Тупые лозунги, вождей ведя к корыту. И
Ещё не знают, как их оберут…